Нужно это, не считая всего остального, потому, что стройку производственного строения фактически постоянно сопровождается обилием достаточно сложных заморочек, главные из которых появляются на этапе прокладки коммуникационных сетей. Впрочем, трудности традиционно сопровождают и процесс возведения строения: довольно отметить, что участки под стройку производственных сооружений, как правило, предоставляется на городских окраинах, а то и совсем в отдаленных районах. Так что уже лишь из-за этого происшествия трудности могут появиться даже в части

Архитектура загородная от нуля до бесконечности

Парадокс свободы

Парадокс удивительный. Ничто не строилось в постперестроечной России столь бурно, как загородные дома. Разве что интерьеры. Но при этом интерьеры довольно быстро набрали форму, а 95 процентов загородных домов оставались типовыми.

Казалось бы, частный дом за городом – самая благодатная тема для архитектурной фантазии. Архитектор не скован здесь ни теми ограничениями, которые накладывает город, ни рамками квартиры. Твори, не хочу.
Однако ровно такую же свободу ощущал здесь и заказчик: «Все мое, что хочу, то и ворочу». Одна свобода подрывала другую.

По большому счету, архитектура не каждому заказчику нужна. Не только из жадности (интересный дом можно построить и за маленькие деньги), но и за отсутствием мотивации. Конечно, каждому хочется, чтобы его дом был красив и не похож на другие, но представление о красоте и уникальности определяется нашим культурным, жизненным уровнем. А с этим часто бывают проблемы.

Загород как альтернатива

Впрочем, списывать все на финансы, было бы нечестно. Есть еще и традиция. И тут надо сказать, что, находясь на природе, русский человек в архитектуре вообще не слишком нуждался. Наш ковер – цветочная поляна, наши стены – сосны-великаны. Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы. Именно свободу и символизировала природа.

Делала она это с незапамятных времен. Века два назад считалось хорошим тоном удалиться от суеты города, подальше от двора и службы, чтобы предаться вольнодумию, написать что-нибудь обличительное или просто поскучать, пофлиртовать с подругой друга и по пути его пристрелить.

Этот сюжет – «удалиться и предаться» – переехал и в советскую жизнь. Загородный дом в СССР – уникальный случай частной жизни, которой наш человек был практически лишен. И только за городом это было возможно: свой дом, свой сад и о город, почти настоящая частная собственность и настоящая частная жизнь.

Загородный дом в советской стране имел прочный статус второго дома, в смысле – дома другого, альтернативного городскому. И именно поэтому было совершенно не важно, как он выглядит. Для интеллигенции он был своего рода кухней – но открытой в природу, дарящей иллюзию единения с географией и историей. А для более широких слоев населения дачный участок был символом свободы не духовной, а материальной: тут можно было вырастить картошку. Впрочем, оба этих значения могли благополучно объединяться: интеллигенция картошку тоже ела.

А главное, каков бы ни был загородный дом, он в любом случае категорически отличался от стандарта панельной многоэтажки.

Архитектура без архитекторов

Впрочем, сказать, что русский человек не испытывал никакой потребности в организации пространства и быта пригородной жизни, было бы неправдой. Естественно, он её испытывал. И вкладывал туда всю свою тоску по дизайну (которого в СССР тоже не было), всю свою домовитость, все свои творческие силы, а также все, что можно было унести с работы.

Какими шедеврами полнились подмосковные дачи! Ровно то же самое происходило и с архитектурой, которая вся была таковой же «вынужденной» – за отсутствием на рынке как продуктов, так и материалов.

Подобно тому, как отсутствие полноценной жизни сделало Россию самой читающей государством, отсутствие предметного мира сделало её государством изобретателей и домашних мастеров. Где каждые шесть соток – Абрамцево, каждый ремонт – деконструкция, а каждый Жора-штукатур – Корбюзье.